[Ирма-93]

ПЕРВЫЙ ЭТАП ОТ ГЕРАТА К КАНДАГАРУ

В 5 часов вечера 12 июня сотрудники Управления покинули стены Бак-Карте и двинулись в рабат Шах-Бед, который расположен в 45 верстах к югу от Герата, среди небольших гор.



Как только выбрались из усадьбы на дорогу т.т.Поляк, Вихорев и часть других сотрудников в сопровождении секретаря афганской Комиссии Гулям Наби Хана и нескольких сипаев, уехали вперед, а мне с т.Дьяконовым, в силу некоторых обстоятельств, пришлось остаться при караване, на котором было погружено имущество канцелярии.

Караван двигался медленно. Вьючные лошади от боли израненных спин метались из стороны в сторону и роняли ящики, но их опять грузили и гнали дальше.

Первые часы в дороге проходили довольно забавно: т.Дьяконов – большой весельчак, непрерывно лепетал о чем-то, смеялся, в особенности когда навстречу попадалась афганка, едущая на ишаке, сзади подгоняемом мужчиной, и старавшаяся не заметным образом поднять свою чадру и разглядеть русских. Это служило материалом для нашего разговора на целых два часа.

Вскоре мы очутились в открытой степи. Пустили своих лошадей рысью и ускакали немного вперед от нашего каравана.

Болтовня нам скоро надоела и, погрузившись каждый в свои мысли, мы ехали молча.

Солнце давно скрылось за горизонтом, кругом царила тишина. Лишь караванный звон издалека доносился до нас и едущий с нами сипай напевал восточный мотив, в котором было трудно понять смысл: говорилось ли в этой песне о Мамаджане, влюбленном в девушку, но за неимением денег не могшем ее приобрести, или же о несчастном верблюде или ишаке, споткнувшемся и сломавшем себе ногу.

Проехали верст 10. Наши лошади еще раз сбросили с себя груз и нам пришлось остановиться, ожидая когда погрузят сброшенные вещи вновь на непокорных животных.

Вдруг вдали показались огни. Это был рабат Мирдауд, в котором в то время стояла колонна т.т.Гусевых, и последние зная, что мы должны переезжать в этот день – сигнализировали огнем. У нас было страшное желание попасть скорее в рабат и поделиться своими впечатлениями с товарищами.

Наконец в 11 часов прибыли в рабат. Товарищи Гусевы нас встретили очень радушно, оживленно обменивались впечатлениями, рассказами.

На утро мы погрузились и отправились дальше. В этот день т.Дьяконов, чувствуя усталость, не слишком был находчив и разговорчив. Его больше всего занимала мысль о Москве, о жене и о том, как бы скорее уехать из Афганистана.

Не далеко от рабата Шах-Беда наливал столбы т.Иващенко. Мы повернули к нему, обменялись несколькими словами затем уехали дальше.

В рабат Шах-бед прибыли в 11 часов утра.

Как и все другие рабаты, Шах-Бед обнесен высокой глиняной стеной, внутри который разделяется на два двора: один двор скотский, вдоль стен которого имеются специальные глиняные кормушки для животных, а второй – для путешественников с небольшими комнатушками без окон и с отверстием вверху для прохода дыма во время топки; посредине двора имеется большая мечеть, а в сторонке – женская половина, в свою очередь обнесенная стеной.



Местом для Штаба было избрано женское отделение, верх которого пришлось покрыть брезентом для защиты от ветра и пыли.

Сотрудники усердно принялись украшать свои комнатушки, для чего пустили в действие всякие имевшиеся у них тряпки, ибо каждому хотелось создать маленький уют.

Часа через три было все закончено и убогий вид сарайче превратилось в европейский квартал с русским населением, но по своему внешнему виду напоминая Махновский квартал в Бердичеве.



За стеной у нас в нескольких комнатах без всяких украшений расположились наши друзья, сотрудники афганской телеграфной комиссии.

Штат их гораздо меньше чем у нас: председатель комиссии, секретарь и тахвильдар. Эти три чиновника знаменуют собой афганское Управление и легко справляются со своими делами.

Чтобы создать свое благополучие, кроме прямых обязанностей, они перегружены побочными. С каждого афганского рабочего на постройке телеграфа, им необходимо взять известную долю его заработка, из которой часть идет им, а часть высшему чиновнику. Не смотря на то, что несчастный рабочий под зноем палящего солнца и при десяти часовом рабочем дне зарабатывает одну рупию, из которой ему нужно пропитать семью и себя.

Не упускают из виду так же и нас. При удобном случае они устанавливают таксу на продукты, доставляемые нам и если продукт в кишлаке стоил 2 рупии, то мы могли его достать за 4 - 5 рупий.

Можно предполагать, что некоторым подспорьем им в этом деле оказалась и наша амбулатория. Если афганский рабочий хотел обратиться к нашему врачу за помощью, то ему необходимо было пройти фильтр, начиная с председателя комиссии и кончая рядовым солдатом. Каждому из этих паразитов он отдавал последние гроши своего заработка.

Остальные помещения рабата были заняты охраной и слугами.

Таким образом рабат Шах-Бед превратился в квартал двух дружественных народов - русских и афганцев, которые должны были вести совместное сотрудничество по постройке телеграфа, и которые так далеки друг от друга по своим даже физическим требованиям.

Первые дни было довольно тихо и работа в нашей канцелярии протекала надлежащим порядком. Правда, во время работы легко можно было обнаружить на столе, и где хотите, бегающих фаланг, сколопендр и пр.ядовитых гадов, которые в первое время производили ужасающее впечатление на сотрудников, но со временем все это усвоилось и вошло в постоянный обиход.

Спустя несколько дней начали дуть сильные ветры, которые срывали брезент, засыпали все пылью и уносили бумаги. Такая работа страшно действовала на нервное состояние сотрудников, а высота места доходящая до 5000 фут. и большой недостаток в питании оставляли большой след на их здоровьи.

Благодаря всей этой обстановке вскоре наши сотрудники почувствовали колоссальный упадок сил. Невязка же с работами в колоннах без конца нервировала бетмастеров, последние подавали рапорта об увольнении, но после ряда выяснений оставались продолжать работу.

Трудно было подобное что либо обнаружить у наших друзей - наоборот: они целыми днями сидели в своих комнатушках, ничего не делая, питаясь лепешками, плавом и бараниной, т.е. вели самый нормальный образ своей жизни.

Вскоре наш лагерь сделался неузнаваем. Брезенты все были сорваны, носились тучи пыли, валились кирпичи. Канцелярию пришлось поместить под сводами галлереи. и чтобы была возможность работать, все проходы нужно было завесить брезентами.

В такой обстановке протекала наша работа в рабате Шах-Бед до переезда в следующий рабат.


А.Б.