[Ирма-93]

РАИС АБДУ-САТАР-ХАН.




Это – начальник риасата. Спокойный старик. Сидит на крыше рабата и смотрит, как и что делают находящиеся внизу люди. На голове у него высокая барашковая шапка. Одет в костюм полуафганского, полуевропейского покроя защитного цвета. Когда он слушает своего собеседника, то время от времени, как-бы для подтверждения слышанного или, как будто, заменяя «да» или «так» произносимые нами при слушании какого либо рассказа, - складывает губы для свиста, но вместо этого резко и коротко втягивает в себя воздух производя шум.

Он грамотный и развитой человек, с гордой осанкой. Когда с ним встречаются рабочие или мелкие люди, то, подходя к нему, целуют его руку.

Он курит чилим – табак вроде махорки. Сосуд для курения состоит из резервуара наполненного водой, через которую проходит табачный дым. Вытягивающая трубка до половины метра длиной. Табак насыпается в особый резервуарчик и на него накладываются угли. Весь прибор разукрашен тонкой медной проволокой, бусами и разноцветными шерстинками. Резервуар бывает металлический гравированный или же глинянный. Слуга приносит чилим, становится перед раисом на колени. Чисто азиатская картина: слуга в чалме в белом афганском костюме, лицо его смуглое, глаза грубо подведены чорной краской, волосы чорные; он подает раису чилим предварительно продув его; в нем видна рабская покорность, унижение. А раис горд. Он не замечает слугу. Втягивает в себя раза два три дым и отворачивается, выпуская из рук трубку. Также молчаливо и покорно слуга уносит чилим.

Деловые беседы с раисом не бывают продолжительными. Он человек прямой и элементарный. Несколько раз произнесет «бисьяр хоб» и беседа закончена, вопросы все улажены. Но на самом деле все равно ничего не делается. Как и вообще восточные люди, он может пообещать сделать для вас все, что хотите, но через некоторое время с таким же милым видом откажет ссылаясь на самые невероятные причины. Так в феврале было приступлено к работам, а затем афганцами она была остановлена. Причиною, по словам раиса, было в течении 1 ½ недель ежедневное преставление рабочих Генерал-губернатору, а затем Генерал-Губернатор не мог спать из-за того, что агент НКИД т.Назарьев будто бы распорядился не впускать в Кушку одновременно более 40 верблюдов и потому головные боли Генерал-Губернатора не давали возможности приступить к работам.

Вообще вывернуться из какого либо неприятного положения для раиса не составляет труда, т.к. он может, применить, нисколько не смущаясь, совершенно не логичные, невероятные, фантастические, явно вымышленные рассказы.

Но единственно невероятный случай был, когда раис вместе с тахвильдаром и саркатибом при всей своей изворотливости не могли придумать причины отказа от исследования реки Адресканда.
Ко мне обратились с просьбой дать им совет и указания, как построить через реку Адресканд у рабата того же названия мост. Я согласился, для чего предполагал произвести нивелировку. Когда все подготовил и собрался выйти, мне сообщили, что изыскание им делать не надо. Причины не указали. Тогда я предложил им, прежде чем решиться, беспокоить человека, обдумывать свои поступки.
Первый и чуть ли не единственный раз они все промолчали, не найдя ничего для ответа.

Чванство у раиса колоссального размера, но он в то же время не погнушается взять полкрана в неделю с каждого рабочего. Взятки или вернее налог для собственного благополучия – явление вполне нормальное. Это – не отделимое от афганского чиновника.
Когда раис приезжает на работы, то ему рабочие устраивают палатку, где он засыпает. Приятно спать на работах.

Он страстный охотник и меткий стрелок.

О деле он говорить не любит, но зато поговорить о чем-нибудь постороннем, о Кабуле и даже женщинах он может сколько хотите.
С большим видимым удовольствием встречается с русскими. В нашей экспедиции есть у него два друга.

Странный прием выражения удовольствия или чего то другого имел место у раиса к одному из русских друзей. Раис подошел к своему другу, поздоровался и в продолжении нескольких минут легкой беседы не выпускал из своей руки руку друга. Затем, когда тот сказал ему приятную остроумную фразу, старик быстро двумя ладонями провел по щекам своего друга.

Какое имеет значение этот эпизод, а также более детальную и глубокую характеристику раиса могут дать оба его друга А.А.Канцын и А.М.Мугинов, я же дал образ человека только с отдаленной позиции, на сколько позволил видеть его мой не вооруженный глаз.


Н.ВИХОРЕВ.



* * *



ИЗ РОБАТА ХОДЖУРИЯН В СЕБЗАВАР.


Разбивка дотянута до половины пути к Сабзевару. Сегодня мы оставляем Ходж-Уриян, нагнавший уныние не только на меня, но и на афганцев, которые со мной. Этот рабат совершенно пустынный. Единственный признак обитаемости – это чугунные гиры, хранящиеся в одной из комнат, присланные клейменными из Кабула. Ходж-Уриян стоит одиноко у начала бесплодной степи, скатывающейся к Сабзевару и к пойме реки Адресканда.

Вокруг рабата лишь гуляет ветер, сплошной и мощный, наводящий мысль о гигантских ветряных двигателях.

Рабочим Ходж-Урияна опротивело не потому, что по рассказам в рабате ютятся мелкие герои большой дороги, исчезающие с появлением путников. Просто рабочие удручены безлюдием вокруг, а Сабзевар, крупный населенный пункт притягивает рабочих как магнит.

Вот погружены последние ящики на ябу, у которых спины сплошь покрыты язвами. Я, по обыкновению в примитивном афганском костюме, собираюсь сесть в седло. Но раздается общий и веселый протест. Рабочие говорят Ширифу, моему переводчику, что в Сабзевар мне явиться нужно одетым как следует. Делать нечего, пришлось развязывать сундуки, одевать сапоги брюки и френч. И если уже на то пошло, нацепил массу ремней и одел защитные очки. Рабочие оглядели меня со всех сторон, остались довольны. Можно ехать.

Дорога от Ходж-Уриян к Сабзевару прекрасная как четырех-саженное полотно без рытвин, но ужасно однообразная и томительная. Сабзевар уже виден с третьей от Ходж-Урияна версты и это еще более разжигает нетерпение. К виднеющейся зеленой равнине нужно ехать 4,5 часов.
Едущие вместе со мной афганцы, сидящие на лошадях поверх груженных ящиков и тюков, стараются разогнать скуку, овладевшую ими. Приглядевшись, я заметил, что центром внимания является афганец каракеш. Он, сидя поверх груза, забавляет кавалькаду всевозможными выходками, какие только можно показать на лошади. Вот он стучит в жестяный таз, лошадь пугается и несет, а каракеш в это время меняет посадку лицом к хвосту. Раскуривает чилим и предлагает желающим, потом постепенно дошел до игры на губах. Каракеш-весельчак обратил внимание на меня. Поровнялся и начал строить уморительные рожи, приговаривая: «э, Бирюковт, сейку, сейку». Мимикой он изобразил ограбление на дороге. И это у него вышло не дурно, когда он закричал воображаемой жертве, по русски: «деньги давай, давай деньги!»
Этому каракешу уже за 40. Он весь седой, но еще замечательно бодрый и подвижный. Лицом он очень похож на старого француза-солдата служаку.

Позже мы как-то с ним вместе купались в Адресканде. Каракеш выделывал такие сальто, прыгая в воду, какие не в ловкости многих молодых. Но под конец он все-же здорово ударился головой, до крови.
Тут же Шариф рассказал, что бабай-каракеш мастер не только на веселье. Он еще большой любитель игры в карты и кости. В Адресканде бабай обыграл многих рабочих.

Бабай хозяин восьми лошадей, получает за каждую лошадь ежедневно 2 рупии. Он живет в Герате и жалуется на дроговизну. У него семья из шести человек (две жены) и ежемесячно нужно добыть 200 рупий. Вместе с бабаем у нас на работе еще один каракеш, наемный от бабая. Этому каракешу, красивому здоровому парню едва исполнилось 20 лет, но он успел уже побывать в Кабуле.

Пока мы приближались к Сабзевару, Абдурахман – молодой каракеш рассказал нам, как он ездил в Кабул и не видел самый город.
Когда Абдурахман сказал, что он ездил в Кабул, я задал вопрос – какой город лучше Герат или Кабул?
На это Абдурахман, сам смеясь, сказал мне, что год тому назад он возил одного «большого человека» из Герата в Кабул. В Кабул после долгого пути, приехали поздно вечером. Абдурахман разгрузил вещи и ночью уехал обратно, добравшись до первого рабата. А Кабула так и не видел, потому что было темно.

«Но Кабул калян шар. Как же ты, афганец добрался до главного города и не дождался утра?» -

- «В Кабуле джоу и коу много требуют денег, лошади были голодны, а в рабате корм дешевле».

Так об’яснил Абдурахман бегство из Кабула.

Уже переезжаем первые поперечные арыки, я различаю самый рабат, позади рабата виднеются розвалины. Через полчаса мы уже в рабате, истомленные зноем.


Н.БИРЮКОВ.



* * *