[Антон]

Распродажа прошлого

На "блошином рынке" можно купить одежду, сувениры и чужие воспоминания
Если вы хотите узнать незнакомый город поближе, обязательно наряду с бутиками, ресторанами и театрами загляните на "блошиный рынок". Это изнанка города, его чёрная лестница, гипермаркет для нищих. Размеры рынка безошибочно свидетельствуют о масштабах бедности. В Москве таких два. Но первый, в Измайлове, попсовый, рассчитан в основном на иностранцев. Настоящий, беспримесный "блошиный рынок" собирается по выходным только возле платформы Марк. Туда мы и отправились, чтобы взглянуть на столицу с чёрного хода

Назад в 1990-е

Я догадался, что еду в популярное место, еще в электричке. Едва в окне сдвинулся перрон Савеловского вокзала, в пустой вагон вошла дама в шляпке с вуалью и, поколебавшись, села на скамью напротив. На лице дамы проступали следы безумия и яркой, не по возрасту, косметики.

- Вы до Марка? - пискнула вдруг она, вцепившись в меня взглядом.

Я вынужденно кивнул.

- Туда все сейчас едут, - она победно сверкнула глазами. - Вы знаете, там можно купить настоящие французские духи всего за 150 рублей? Да-да, я покупала, и не раз.

- Французские - это вряд ли, - глупо ляпнул я.

- Пусть не французские, - лицо ее пошло пятнами, - но все равно очень хорошие...

Платформа Марк оказалась безликим разваленным полустанком. Вдоль насыпи тянулись замусоренные кусты. Пять минут идешь назад по ходу электрички, спотыкаясь о шпалы, потом вправо вдоль тупиковой ветки. Дальше тупик и дорога. Ее на выходные перекрывают, и вдоль обочин, и по центру, спина к спине, тянутся длиннющие торговые ряды. Это и есть блошиный рынок.

Честно говоря, меня оглушило обилие хлама. На минуту показалось, что я попал обратно в 1992 год, когда ни у кого не было денег, и люди отчаянно пытались торговать всем, что можно вынести из дома.

Иду по торговым рядам. Старая одежда. Сапоги 80-х годов. Новые, со штрипками, треники, те самые, что носили советские мужики, с неоттянутыми еще коленками. Бахилы. Туфли явно 60-х годов, коричневые, в каблуком рюмочкой, абсолютно не ношенные. Снова туфли, красные с черным, на огромной платформе, ультрамодные в 70-х. В СССР такие невозможно было достать, их везли из стран соцлагеря - Чехии или Польши. Беру их в руки - подошва совершенно чистая, туфли не носили, купили впрок и закинули в чемодан. Ага, мужские рубашки. Светлые в тонкую полоску, однотонные голубые. Эти ношенные, но немного.

- За сколько отдадите? - спрашиваю торговку, бабку сурового вида.

- 70 рублей. Бери, хорошие рубашки. Сын помер, от него много вещей осталось, теперь вот их продаю...


Детство из помойки


Рядом торгует игрушками странная парочка. Мужчина и женщина, лица предельно пропитые. С виду бомжи, но очень ухоженные. На тетке белая, совершенно чистая куртка.

Разглядываю товар. В основном это советские куклы 80-х, со стеклянными закрывающимися глазами. Розовая пластмасса выцвела, волосы кое-где отслоились целыми прядями.

- Почему именно игрушки продаете? - спрашиваю я.

- Это пользуется спросом, - доверительно сообщает тетка. - Люди их покупают, потому что такие куклы были в детстве. Откуда берем товар? Собираем, что люди выбрасывают. Но вы не думайте, все здесь чистое. Мы давно на рынке. Сами из Лианозова, там все нас знают. Поэтому если что такое выбрасывают, кладут в отдельный пакет и ставят рядом с контейнером. По помойкам не роемся...

Нашу беседу прервала покупательница. Женщина лет сорока молча показала на куклу, заплатила 50 рублей и растворилась в толпе.

- А ты каким ветром здесь? - кто-то хлопнул меня по плечу.

Я обернулся и увидел одногруппника Дениса. Мы вместе учились в одном творческом вузе, пока нас не выперли за прогулы. Позади Дэна переминался мужик с видеокамерой.

- Я тут по работе часто бываю, - махнул на мужика Денис. - Я сейчас на СТС, снимаем для одного перца документальный фильм. А так приезжаем реквизитом затариваться - самовары, чайники, посуда. Тут черта лысого купить можно. И недорого. Дизайнеры, кстати, тут тоже часто крутятся, скупают вещи для оформления интерьеров кафешек, ну и просто коллекционеры. Ну щас начнется, - страдальчески скривился Дэн, и потянул оператора в сторону за рукав. - Бывай!

Баба, разложившая метрах в пяти от нас целую коллекцию пластинок, значков и ложек, истошно заорала:

- Понаехали и фотографируют, а меня не спросили! - она показала кулак ретировавшемуся оператору. От бабы жутко разило перегаром...

- Ладно, уймись, - крикнул ей мужик из соседнего ряда.

На пару с товарищем мужик "толкал" народу советский флаг.

Противоугонные корзины

Тут я заметил парня, одетого в длинное кожаное пальто, лацканы которого украшали многочисленные значки вермахта. На кепке красовалась потемневшая от времени нацистская кокарда.

- Что интересует? Фляги есть - наши, немецкие. Каски, гильзы. Отличный подарок, - скороговоркой сказал он.

- Мне бы чего необычного, - загнул я.

- Необычного сейчас нет, - не удивился пожеланию парень. - Была недавно фляга интересная, немецкая. А на ней по-русски выцарапаны даты и названия городов - Курск, Смоленск. Ну, как шла наступающая армия. Видно, в начале войны наш боец забрал каску у фрица, и использовал ее как дневник. Заканчивался список надписью: "Берлин, май 1945-го". Но такие вещи редкость, и стоят дорого...

Я пообещал подумать над заказом.

- Да подделка это, - осадили меня ребята, разложившие свой товар в десятке метров от парня. - Специалист, конечно, липу разглядит. А вот... хм... лох... сам понимаешь.

"Ребята" - два мужика по 40 с прицепом - профессионально занимаются металлом. В смысле самоварами, бронзовой скульптурой позапрошлого века, канделябрами. Ездят по деревням, скупают вещи у стариков за бесценок, отмывают, восстанавливают, а потом продают.

- Мы с перестройки "в металле", - гордо говорит старший, Игорь. - Что-что, а это народ всегда купит. Иногда попадаются люди со странностями. Помнится, была у нас постоянная клиентка, ее интересовали исключительно самовары фирмы "Аленчиков и Зимин". До революции это была знаменитая фабрика. Женщина покупала самовары вне зависимости от сохранности. Мы ломали голову, зачем? А потом она сама рассказала. Оказывается, она правнучка одного из фабрикантов, Зимина. При Союзе факт родства в семье скрывали, а теперь она таким способом восстанавливает память о прадеде... А помнишь, как корзины продавали? - обращается в напарнику Игорь.

Корзины - история отдельная. Однажды "ребята", даром что "в металле", продали пару огромных корзин. Их сплел сто лет назад молдаванин из Приднестровья. Вообще-то он специализировался на плетении крыш, но занимался и корзинами. Плел он корзины оригинально - внутри дома, причем такого размера, чтобы не проходила в дверь. Чтобы грабители не вынесли. Корзины так и стояли в доме, пока в 90-е в Приднестровье не началась заваруха. В дом попала бомба, обитатели его стали беженцами, и в дедовских корзинах перетащили скарб в Россию. А здесь, в Москве, корзины стали не нужны.

Пишите письма


История с корзинами показалась грустной. Чтобы развеяться, я прогулялся вглубь торговых рядов. Все пространство одной торговой точки покрывали фотографии. Старые, пожелтевшие, групповые и одиночные, в напряженные позах, лица с прозрачными глазами. Так фотографировали в начале позапрошлого века, когда только появились фотоаппараты.

- Это ваши родственники? - задал я идиотский вопрос.

- Нет, - малый смерил меня оценивающим взглядом. - Вы ведь не коллекционер? Эти фотки скупают коллекционеры, и стоят они дорого - 300-500 рублей штука. Как я их добываю? По-разному, в основном обшариваю дома под снос. Или частично снесенные, знаете, бывает, торчит кусок дома, остальное в руинах. Дорого беру? Что вы, это не самый дорогой товар, личные письма намного больше ценятся. Вот, смотрите, целые пачки. Это любовная переписка 30-х, а это переписка военная, сын писал матери, пока его не убили. Вот это может стоить и тысячу, и пять тысяч - в зависимости от объема и содержания. Любовные письма, конечно, дороже. Не хотите приобрести, цепляет почище любого романа?..

Писем я не взял. Купил пачку "Казбека" за 5 рублей - женщина распродавала вещи умершего мужа. На память, хотя давно бросил курить.

Мне вдруг показалось, что эта пачка - символ целого поколения. Всеми этими вещами люди, жившие после войны, загораживались от страха - голода, дефицита. Они закупали вещи впрок, превращая квартиры в склады на случай катастрофы, вместо того, чтобы потратить копейки на себя - сходить в ресторан, в театр, на худой конец просто купить мороженое. И, каюсь, шагая к выходу, я всерьез подумал, что в стране с таким прошлым гражданам очень трудно вдруг взять и зажить радостно, легко и счастливо.

Автор: Андрей Полунин