[Алесио]

Стремление к декоративности одновременно с символизацией образа продолжает нарастать и в ее чисто станковом искусстве.

В работе «Печаль памяти» (1890-е гг., частное собрание, Шэн-Бужери, Швейцария), где Якунчикова вспоминает усадьбу Введенское, в которой прошло ее детство и раннюю утрату которой она воспринимала как первое незаживающее горе, все доведено до щемящей экспрессии. В глубокой синеве ночи она изображает себя со свечой, а на горизонте белеет усадебный дом. И пламя свечи воспринимается как символ неутоленной любви к местам, где прошла самая счастливая пора жизни. А в нервной манере письма, как и в композиции, снова можно усмотреть переклички с Э.Мунком. Причем и у Якунчиковой и у Мунка содержанием произведений часто является терзающее человека чувство.

В другой работе, посвященной той же усадьбе, «Из окна старого дома. Введенское» (1897, ГТГ) вертикали изображенных колонн приближают картину к панно. Лиловато-голубоватые тона рождают скорбное ощущение невозвратимости прошлого. И выразительна тонкая прорисовка художницей архитектурных деталей. Элементы зодчества насыщены здесь чувствами и переживаниями, как и уходящий к горизонту пейзаж.

С помощью архитектуры выражено настроение и в работе «Чехлы» (1897, ГТГ), где изображена зала дома Якунчиковых на Средней Кисловке. В понимании поэтической прелести классической архитектуры есть многое предвосхищающее творчество художников «Мира искусства». Сила же и глубина переживания делают эту картину одной из лучших в наследии художницы. Мертвенное освещение, переданное свинцово-серыми тонами, усиливает чувство тоски об ушедшей отсюда жизни (жизни самой Якунчиковой), а закутанные парусиной предметы кажутся странными существами.

Запах. Между 1893–1895. Бумага, цветной офорт. 13х17. ГРМ