[Нелунатик-увы]

Санкт-Петербург, Храм-памятник в память 300-летия дома Романовых (улица Миргородская).
Икона в нише над входом в храм из майолики: богоматерь с младенцем, парящая над ликами святых, сидящих на ветвях "древа самодержавия", по обоим сторонам которого стоят патриарх Филарет и царь Михаил Федорович - художник Чехонин С.В. (три последних фотографии 1913 года из фондов Питерского архива).

[Vesper]

Поднос из сервиза для персидского представительства, 1929 г.

[Vesper]

Рисунок "Владимир Ильич Ленин", 1920 г.

[Vesper]

"Цветы", 1916 г.

[Vesper]

Блюдо, 1920-е гг.
Исполнитель росписи Розендорф Е.Б.

[Vesper]

1."Весна"
2."Декоративный мотив"
3.Обложка к книге "Аркадий Аверченко. Чертова дюжина"
4.Обложка к книге "Тэффи. Семь огней"
5."Типы Ростова"

[Нелунатик-увы]

Сообщение от Vesper Портрет жены. Ок. 1915. Изображена жена художника, Лидия Семеновна Вычегжанина, сидящая у окна своего дома на Васильевском Острове, Петроград.

Портрет Л.В.С.

[Нелунатик-увы]

Абрам Эфрос, из статьи "Чехонин", 1924 год

"Уже мой мальчик, уже дети наши, ростущие советичами, для которых серп и молот есть не новый, юнейший в мире, государственный герб, только что заменивший после ужасной борьбы столетнего двуглавого орла, - а есть единственное им известное, всю их жизнь им сопутствующее, и потому, в их мыслях, исконное и непререкаемое, без начала позади и без конца впереди, выражение торжественной и огромной власти русского государства, - уже они, кровные питомцы революции, ничего не поймут в том чувстве изумления и недоверия, каким, участники и свидетели эпохи 1917-1922 годов, мы встретили выступление Чехонина в качестве художника Октябрьского Переворота.

Его пышная советская эмблематика, тяжелая, проработанная, вычеканенная, устойчивая, государственно-давящая, государственно-законченная, государственно-определительная, была для нас настолько же неожиданна и парадоксальна, насколько спустя одно-два десятилетия, когда дети станут взрослыми, она покажется им очень обыкновенной, той самой, какую они видели в своём детстве, в первые годы советского строя, когда на зданиях, на колоннах, на мачтах, на трибунах, на заборах, на поездах, на автомобилях, на флагах, на околышах, на шинелях, на пушках, на декретах, на воззваниях, на газетах, на календарях – вдруг возникли, растеклись, распластались, тысячами тысяч, серпы, молоты, пятиверхие звезды и лозунги советского строя.

Они не поверят, они не смогут поверить нашим стариковским утверждениям, что все это было вовсе не таким, как это им помнится, и меньше всего именно чехонинским, - совершенным, тонким и блистающим, - а что это были очень бедные, очень суровые и очень скудные вещи, невзрачные, прямолинейные, неуклюжие, наспех выведенные неискушенной, простой и жесткой рукой, которая спешила скорее переметить все куски жизни своим клеймом, которая не пугалась своей непривычности и неумелости, а ставила на революционных праздниках и на революционных могилах свои торжествующие и печальные эмблемы так, как умела, и как это у нее выходило".

Фарфор Государственного завода

[Нелунатик-увы]

"Мы были вправе не верить Чехонину; его советский облик был слишком неожидан; ничто раньше не предвещало его; его искусство и его пафос были старорежимны. Это был очарователь и дамский кумир, это был эмальер, ювелир, фарфоровщик, акварелист богатой жизни, это был созидатель виньет и миниатюр для коллекционеров, это был гербовщик родовой плутократии и формовщик дворянских эмблем, это был поэт вековой государственности, это был воскреситель старой эстетики дней Александровых, это был чистейший чувственник прелести ампира, это был образец ретроспективизма, пай-дитя «Мира Искусства», это был изготовитель очаровательных и драгоценных безделиц, самых хрупких и самых бесцельных вещей, какие в состоянии был произвести российский императорский декаданс".

Одна из ранних работ. 1903 год

Рисунок карандашом

Цветы. Пастель 1917 год

[Нелунатик-увы]

"А они? – Они были серые, шершавые, мордастые, тяжелопалые, они окали, акали, гакали и придыхали, они были володимирские, рязанские, харьковские, вологодские, иркутские, они были мастеровые, фабричные, солдатские, крестьянские, они на веселый кумач нашивали кривые буквы, они малярили на заборах: «Всех стран соединяйтесь», они сколачивали из досок корявые пятиугольники звезд, они ненароком или озорно били те самые драгоценные и бесцельные вещи, какими вдохновлялся и какие сам выделывал для дам и собирателей Чехонин, - их эстетикой было только «поярчей да побольше», им хотелось лишь одного: чтобы всем было видно, чтобы все почувствовали, каким лихим колесом завертелась, закружилась, загудела от их толчка круглая и сонная российская равнина.

От какого же трамплина должен был оттолкнуться Чехонин, чтобы очутиться среди этого низового, громыхающего, лязгающего, рушащего, разинского, пугачевского, «большевицкого» стана?"

Рисунок. Карандаш. 1918 год

Рисунок. Подкрашенный карандаш. 1918 год

Рисунок. Карандаш. 1922 год