[Киновнарс]

Монолог одиночки,
или раздумья о прочтении ненаписанных писем и каменных мостов.

Дождь...
Дождь - это та же ночь. в дождь не видно слёз, а ночью же не видно глаз, и только слышны мысли.
Когда ты не видишь никого рядом, ты вспоминаешь об одиночестве. Ты пугаешься взгляда в себя.
Что такое одиночество? Что же это такое?..
Один только взгляд в себя, и начинаются мысли, которые не проходят, о том, так ли это, ты ли это, или только они? Правильно, неправильно, убежать, остаться, идти, остановиться, вспоминать слова и телефоны, людей, "друзей", или забыть и оставшиеся? Напомнить кому-то про себя, или попросить, чтобы и те, что помнят, забыли?.. И нет на свете лучшего центростремительного двигателя, чем одиночество... каждый двигатель подвластен разбору на все возможные составляющие, и лишь одиночество неподвластно разбору.
...Свеча и узкий кружок подоконника, освещённый ею. Медленно пламя движется вглубь, прячась от дневного приходящего света. Приближается утро, со своим извечным движением машин, Людей и всего, что просыпается к всегдашнему и неизменному, куда-тостремящемуся утру. Пока не ясно, это уже утро или всё ещё горит свеча. Огонёк мерцает. Приходит туман ранней осени. Туман, и тот, ни с чем не сравнимый холод осени, они переливают свет свечи в день.
Медленно, как сон, подкрадывается новый день. Уходят с туманом, уходят в туман все видения ночи...слышны первые люди...день?...
И я вновь не могу понять смысл его...
...может, оно состоит из улыбки, сквозь которую не видны мысли? Может, из многих заметок на обрывках? Может, из пыльных книг? может, из опущенной занавески и чашки чёрного чая? может, из дождя и музыки? может...
Ты один. Но разве ты одинок?... взгляд в себя и непроходимые мысли о том, так ли это, ты ли это, или они... разве обыденного стоит пугаться?...
...скоро вскипит чай... И ты снова один? Нет. Никто не узнает. Что ты можешь рассказать о себе? всё. И всё одно, никто не узнает, не почувствует дальше твоих слов. Ибо ты одиночка.
Тебе нужны деньги? Он в заднем кармане. Их там нет? значит, кончились. Иди и одолжи. Не вышло? Тогда иди и заработай. Опять прочерк? Они тебе таки нужны?...
Подумай ещё раз. И ответь: нет.
Голоден? Сходи в гости. Заплати разговором, заплати новостями. В конце концов, поспорь о чём-нибудь!...
Что же теперь? Чего тебе не хватает? Ведь у тебя всё есть, в тебе есть всё.
Ты кто? ты часть мира? Нет. ты - лишь ты.
Ты песок? Нет. ты лишь песчинка. Ты его меняешь? Да. Скатись в гору, подтолкни ещё нескольких, что рядом с тобой. И вот, вы уже поток песчинок, вы поток одиночек. Вы схожи? Многие песчинки схожи. Ты хочешь стать другим? Попробуй. Раковине волной не стать. И ты остаёшься самим собой, всегда и везде. Не становись злым, ты забудешь о смерти. Не становись добрым, она слишком рано придёт. Будь собой.
Ты одинок?. Нет. У тебя есть ты. А ты просто одиночка.
И этого не изменить никому и никогда. С твоей душой близок друг? Он только друг? Любовь? Она только любовь. Не более...
И нет никого ближе, чем тот, кто отражается в твоих снах. Посмотри в его глаза. В них детский страх темноты, в них трезвый бред, какие-то видения с бликами забытых времён и людей. Нелепые сказки и глупые слова, странные веры. Протяни ему руку, ведь он также, как и ты, ждёт. Не слушай его глупых слов, не смотри в его глаза...Они это хотят сказать?...
Зеркало снов открывает свои объятья. А за ним, покрытым резьбой и пылью чужих слов, стоишь ты. Как же холодно стоять за стеклом снов, обветриваемым всеми ветрами и оттенками холода. От тьмы могил, до несогретого ни огнём, ни телом, вечера. Обними себя. Ведь ближе согреть никто не может. И тогда, в его глазах, по-детски старых, в которых теплится, покрытый пылью дорог, изначальный свет, появится тихая, светлая радость.
Теперь он знает, что настанут весенние дни...
...Всё пройдёт, всё исчезнет. Останавливаясь на одно единственное мгновение. Мостовая твоего пути под ногами. Медленно ты идёшь, двигаясь к неизвестной и непонятной тебе и другим цели. Ты только умелой рукой пущен.
Рядом, не замечая тебя, плывут картинки. И ты не участник их. Ты тот, что смотрит. В хоровод картинок тебя некому и незачем затягивать.
Картинка - снесение старого дома. Неосядающая пыль твоего застывшего мгновения. Шаг, мгновение. Убирают камни...
...мгновение. Вот новый дом...мгновение. Он ветшает. Он разрушен...мгновение...как хорошо смотрятся эти двое. Прекрасная пара...вот, вот...Ах, какой сын! Как он смешно делает первый шаг...первая любовь...он молод...Почему они так стары? Зачем они умирают?...мгновение.
Что ты видишь впереди? мгновение? Нет, это всего лишь вечность. А она чуть длиннее мгновения. Всё впереди тебя. Не жди никого. Помни их. Ведь они, помнят тебя?...мгновение.
Шагай, одиночка. Мостовая длинна. Она чуть длиннее вечности, ровно на одно мгновение. А впереди, лишь ещё одно, длиннее на одно, мгновение...

[Киновнарс]

Последний день из второй жизни Бальтасара
или время, когда нужно уходить.

Алея парка не подарила ни одного знакомого, но, выйдя на начинавшую уже по-утреннему шуметь улицу, я скорее почувствовал, чем услышал, лёгкую мелодию на флейте, что выбивалась из палитры обычного шума. Это был шедевр собственного сочинения Бальтасара. Значит, он хотел меня видеть.
Его место жительства, а скорее, флэт, было окружено новостройками излишней убогости и высоты.
Продравшись сквозь паутину перекрёстков и улиц, я нашёл полуоткрытую дверь в его обветшалый бастион. С самой прихожей уже чувствовался характерный запах "поисков истины". Истина на дне. Он считал, что не на морском.
Предположения подтвердились, когда кухонный стол открылся во всей своей неприглядности авангардной картины: пара пустых бутылок, куча окурков, томик "Карманного оракула" в состоянии "сделай сам" и Фрагменты трупика сушеной рыбки. Автор авангарда проводил ревизию пустой тары под столом.
- Привет, Бальтасар!
- Привет. Щас вылезу.
Ревизия дала нулевые результаты. Он устроился на стуле, с обречённым видом еретика на аутодафе теребя пару листков с плодами ночных поисков. По-русски он писать не любил, а его родных санскритских паучков, пока расшифруешь, замаешься пыль глотать.
- Сопьёшься ты, не дойдя до истины.
- А коль не сопьюсь, тогда точно найду. Этой ночью я приблизился не на шаг, а на два к обелиску её славы!
И пошло-поехало. Цветасто обогащённой латынью и греческой речью он начал объяснять мне свою теорию. Замелькали древние цивилизации, идеологические ошибки марксизма-ленинизма, плавно перетекавшие в Маркеса с легендарным Мелькиадесом, и фрейды с шопенгауэрами. С какого-то боку вклинился Теккерей со своей "Ярмаркой тщеславия".
В желании объяснить мне всё более наглядно, он доставал с полки, где лежала флейта, испытанные закладками фолианты неизвестного происхождения и авторства.
Требовалась недюжая сноровка, чтобы связать воедино всю его сумбурную речь. Но когда он начал разглагольствовать о новых уникальных методах исследования солнечной поверхности, я понял, что с ним явно что-то не так.
- Бальтасар, что с тобой?
- Сам не видишь, осень...
Пол был усеян жёлтыми листьями, плющ над его кроватью готовился упасть в зимнее летаргическое состояние, и лица на древних портретах хозяина дома были более печальны, чем обычно.
- До весны, друг...
С последними звуками нарушившего звенящую тишину вальса старинных часов, умолкших до его следующего возвращения, он махнул рукой и выплыл в форточку облачком дыма.
Я опустил шторы и положил листки в папку "сверхнового завета", как он его звал.
Теперь у меня есть вакантное место зимовки.
Прощай, Бальтасар, до весны. Правда, не знаю, до какой.

[Бирюза]

Киновнарс, Кин, это Ваше?

[Бирюза]

Бальтасар мне Шатла напоминает.

[Киновнарс]

Сообщение от Бирюза Кин, это Ваше?

Мое.(Пока не плагиатствую)
Только отменно старых лет.

[Киновнарс]

Сообщение от Бирюза Бальтасар мне Шатла напоминает.

Монологи-то....
Мне он и меня,порой напоминает.

[Киновнарс]

Игра в шахматы.


Вот как-то раз, пришёл к Королю в воскресенье Шут. Звенели бубенцы. Король сидел смешно на троне, подперев главу рукой о подлокотник.
Уселся Шут у его ног и начал говорить с собой:
- Вот я, сказал, и зазвенели бубенцы. Вот ты, корона посмотрела на него. И Шут, наверно, я, а он, наверное, Король,
"Дурак", - с досадою подумал трон. На нём, Король с короной.
- Король, засядь за шахматы, твою любимую игру. И Шут принёс доску и стол, фигуры. Король сидел на троне и играл с Шутом. Шут на полу, в лоскутиях цветов, играя с бубенцами, с Королём, со светом, и переставлял фигуры на доске.
Но вдруг Король остановился, и новым взором посмотрел: Шут светел, цветной и звонкий, фигуры двух цветов, как бубенцы и краски, и лишь доска одним цветом бела. А он, Король, лишь полая корона.

[Киновнарс]

Разговор вслепую.
отрывки из ненайденной рукописи
...- И если они спросят "Кто ты?"
- Я укажу на небо.
- А если они спросят твоё имя?
- Я нарисую круг и в нём посажу цветок.
- А если же скажут: "Что ты делаешь?"
- Я укажу им на любую жизнь.
- Если же там не будет жизни?
- Тогда и закончится наш разговор...

[Федорова Юлия]

Про Бальтасара очень понравилось....
и вообще цепляет, настраиваешься на какой то филосовский тон...

[Киновнарс]

Притча о Мастере воспоминаний.
П.С.В. Anies

…Он каждый вечер собирался у огня,куски материи в живую плоть сплетая снова…


Чуть запоздав, настал вечер. Мастер материализовался в глубоком кресле у огня, с каждым глотком горячего, пряного вина всё более обретая ясность облика. В окна лил свет ночного светила, огонь потрескивал, и вечер начался. Комната наполнялась дымкой, в которой плавали накопленные образы. Перед его взором расстилалась долина, зажатая между холмов, поросшая жухлой растительностью. Солнце склонилось уже к самому краю земли. Волны далёкого моря и облака были окрашены багряным. На чистом берегу, у самой воды, стояла одинокая фигурка, следящая за ещё одним уходящим днём. Это была та, которую прозвали Ловчей Памяти, Наставницей птиц и Приносящей дождь. Ей принадлежали воспоминания, которые не могли смыть ни время, ни огонь. Увидевший её одни раз никогда уже не сможет забыть ни золота её волос, ни прозрачных глаз, что подобны воде в лесном озере, чьё дно выстлано жёлтыми листьями, и в котором почило само время... на её груди, на чёрном шнурке висит костяной крючок Ловчей. Ей было так много лет, что юность никогда не оставляла её. Правда, некоторые предполагали, что она родилась с первым забытым воспоминанием...
- Здравствуй, Мастер, - едва шепнула, вырвав из плена переливающейся водной равнины, мягко тронув за плечо.
Взяв бокалы, они расположились у огня, подложив ещё дров.
В каждую ночь, в доме без дверей, где разносился звон серебра от редких слов, и хрустальная пыль загорается янтарными бликами, принесенные ею воспоминания собирались на прочную нитку времени.
В жёлтых листах Мастера жили ушедшие, забытые, похороненные, и те, кого забрал ветер. Цвели розы в мае, чья-то прабабушка дарила, краснея, первый поцелуй соседскому юноше, а чей-то прапрадед подглядывал из-за кустов а купанием девок. Из руки с тонкими, нежными пальцами всегда падала белая роза, и слово, идущее глубже, чем из сердца, замерло на губах...
Важно ли, что уже давно высохли слёзы их памяти, что не осталось ни имён, ни лиц, ни надгробий, что тело давно стало новой землёй, и лишь забытый образ родится в глазах из причудливой смеси крови?.. нет.
В жёлтых страницах всё ещё падает из тонких, нежных пальцев белая роза, и на губах замерло священное слово...
Сегодня они встретились на Серединной улице, в пыли которой виднелись только две пары их следов, где тропинки к калиткам поросли ползучей травой, и в мёртвых окнах по вечерам загорался свет.
...Он играл в буйно расцветшем у старинной двери шиповнике, а она отвечала смехом из ветвей...
Прикоснувшись к дыму трубки, отпустил видение плыть по комнате. Облако лепестков касалось её загорелых рук и таяло вместе с искристым смехом...
Ночь свершилась.
Вино в бокалах закончилось, и угли подернулись золой. Из несуществующего далека донёсся петушиный крик... Утро.
Заря встретила двух пловцов по рекам времён в пути к призрачному городу, что медленно становился реальным...